И.И.Вдовиченко

Н.П.Турова

 

Великий князь Александр Михайлович Романов коллекционер и археолог - аматор.

    400-летие дома Романовых широко отмечавшееся в странах СНГ вновь привлекло внимание общественности к объектам  культурного наследия, связанных с деятельностью членов царской семьи в Крыму.  Среди них коллекция древностей, собранная великим князем Александром Михайловичем занимает почетное место. Большая часть коллекции А.М. Романова хранится в Ялтинском историко-литературном музее. Она насчитывает более тысячи целых и фрагментированных форм древнегреческих и римских столовых и парадных ваз, туалетных сосудов, тарной керамики, светильников, терракотовых статуэток и масок. Здесь хранятся  лапидарные эпиграфические памятники, среди которых надписи на латинском языке, содержащие посвящения Юпитеру Лучшему Величайшему, богамМанам, надгробие с латинской эпитафией;вотивныерельефы с изображением Всадника, Митры, Диониса, Артемиды и др.; кирпичи и черепица с легионными клеймами; монеты; стеклянные сосуды. Небольшое количество расписных ваз, находки из раскопок римской крепости Харакса – посвятительные надписи, вотивный рельеф из храмов бенефициариев хранятся в Центральном музее Тавриды (Симферополь). Археологические материалы с городища Харакс хранятся также вГосударственном историческом музее (Москва),Государственном музее изобразительного искусства (Москва),Институте археологии Национальной Академии наук Украины. Хотя большинство предметов из этой коллекции депаспартизованы,  и мы не можем указать их точного местонахождения, тем не менее, это не лишает их ценности, как важного исторического источника по истории и культуре городов Северного Причерноморья. Об этом собрании неоднократно писали исследователи, которые занимаются историй и культурой античных городов Северного Причерноморья[25,с.222;10]. Рассматривалось оно и в плане изучения антикварного дела и коллекционирования на юге России[7]. Между тем обстоятельства создания и хранения этой коллекции, круг людей, с которыми взаимодействовал великий князь, история ее изучения и экспонирования недостаточно освещены в научной литературе. Источниками для углубленного изучения этой темы стали появившиеся в последнее время публикации[32;11;22], материалы, хранящиеся в Государственном архиве АРК, научных архивах Национального заповедника  Херсонес Таврический, Ялтинского историко-литературного музеях[2;3;12,13,23].

С формированием, спасением, изучением коллекции древностей великого князя Александра Михайловича связаны личности неординарные, яркие. К числу таковых можно отнести и самого коллекционера, Александра Михайловича Романова (Сандро, как его звали в семье). Внук Николая I, двоюродный дядя Николая II, муж его сестры Ксении  родился в 1866 г. в Тифлисе. Получив суровое, воистину спартанское воспитание в семье патриарха семьи Романовых Великого князя Михаила Николаевича, он был, тем не менее, натурой чувствительной, эмоциональной. Военная карьера, к которой его готовили и в которой он преуспел, не исчерпывала обширного круга его интересов[35,с.42-46].Вся жизнь Александра Михайловича Романова (1866-1933) была связана с флотом. Вдвадцатилетнем возрасте князь совершил кругосветное плавание на корвете "Рында", длившееся три года. Следующие два года провел на борту собственной яхты "Тамара", путешествуя в Индию. После кратковременной службы на Балтийском флоте переведен на Черноморский флот, где командовал броненосцем "Ростислав". В 1909 г. произведен в вице-адмиралы и назначен генерал-адъютантом. Был начальником Главного управления портов и торгового мореплавания. Стоял у истоков российской авиации, во время Первой мировой войны заведовал авиационной частью в действующей армии. Неоднократно избирался председателем разных обществ, учреждений, комитетов, в том числе являлся членом Российского императорского археологического общества[1]. После, когда из армии были удалены все Романовы, 22 марта 1917 года был уволен от службы по прошению с мундиром. С разрешенияему было разрешено поселиться в имении «Ай-Тодор» в Крыму, где и встретил Октябрьскую революцию и последующие за ним , когда каждый день приходилось . Великий князь Александр Михайлович оставил Крым раньше других членов семьи. 11 декабря 1918 года ночью он покинул Россию на английском  корабле "Форсайт» и закончил свои дни в эмиграции во Франции в 1933 году. Мало кто знает о вкладе Великого князя в изучение культурного наследия Крыма и Северного Причерноморья. Он был увлеченным собирателем древностей, нумизматом и археологом – любителем, поддерживал связи с коллекционерами, торговцами древностями. Археология была его любимым увлечением во время пребывания в крымском имении Ай-Тодор. Имение Ай-Тодор в Крыму принадлежало еще его родителям. Великий князь Михаил Николаевич приобрел его в 1869 г. для своей жены великой княгини Ольги Фёдоровны(урождённаяЦецилия Августа, принцесса и маркграфиня Баденская). Уже тогда было известно, что на территории имения находятся остатки древней крепости. В 1837 г. П.И.Кеппен, выполнил ее глазомерный план, в 1849 году граф Шувалов провел здесь любительские раскопки. В.Х. Кондараки в 1873 г. дал описание системы оборонительных сооружений на мысе Ай-Тодор и опубликовал  латинскую надпись, найденную смотрителями маяка[14,с.32;5]. После  смерти великой княгини Ольги Фёдоровны в апреле 1891 года в поезде, по дороге в Крым, имение по завещанию перешло её сыну, великому князю Александру Михайловичу. В 1896 он начал проводить здесь регулярные полевые изыскания. О раскопках Великого князя на Хараксе было известно всем представителям великокняжеской семьи, в курсе этих исследований был и Николай II. Во время визита в Херсонес в 1903 году К.К. Косцюшко-Валюжинич провел для царской семьи и свиты экскурсию по раскопкам и Музею древностей. Среди экскурсантов были императрица Александра Федоровна, а также Михаил Николаевич Романов, отец Александра Михайловича. Он внимательно слушал пояснения Косцюшко-Валюжинича и отметил сходство херсонесских пифосов с сосудами для вина на Кавказе[27,с.2]. Судя по репликам Николая II он видел кирпичи с клеймами римских легионов из раскопок Харакса[27,с.3]. Увлечение археологией было приятным хобби для многих царствующих особ Европы того времени. И Николай II не был исключением. Он проводил раскопки в Гессене на поселении гальштадской культуры, что засвидетельствовано в «Записи беседы государя императора Николая II и графа Бобринского в Гатчине 1 декабря 1899 года по поводу назначения графа членом Императорской археологической комиссии»[3,д.46,л.350]. Интересно, что Михаил Николаевич, который с интересом осматривал археологический памятник, не поощрял занятия своего сына археологией. А.М. Романов рассказывает о том, как в эмиграции, оставшись без денег в Париже, ему пришлось продать свою коллекцию античных монет. При этом он вспоминал слова своего отца: "Только подумай, Сандро, какие возможности ты упускаешь. Да если бы ты вложил хоть крупицу того, что тратишь, роясь в земле Крыма, в надежные акции и государственные облигации, ты удвоил бы свой годовой доход и никогда бы ни в чем не нуждался. Не нравятся акции и облигации – купи нефтеносные земли, медь, марганец, недвижимость, но, ради Бога, прекрати расшвыривать деньги на этих дурацких древних греков". Облигации, акции, недвижимость в России вряд ли помогли бы эмигранту рассчитаться с кредиторами в Париже. "Кроме того, у меня оставались воспоминания. Никакие Советы в мире не отняли бы у меня радостного волнения от моих археологических предприятий." [28].

За раскопками Харакса пристально наблюдали крупнейшие специалисты: Н.П.Кондаков(  - ), русский  и искусства;В.В. Латышев (-), русский-классик, и . У Никодима Павловича Кондакова был свой дом в Ялте, поэтому он имел возможность наблюдать за раскопками и сообщать коллеге о новых находках. Уже 21 декабря 1897 г. Н.П.Кондаков в письме В.В. Латышеву сообщает об открытии здесь “укрепленного” городка, “греко-римской кладке, о находке бронзовых фибул римского типа, обломков мраморной скульптуры, гемм, монет”[22]. Активная хозяйственная деятельность великого князя в своем имении, о которой он с таким подъемом вспоминает в своей книге[28] с одной стороны приводила к обнаружению новых археологических находок, а с другой стороны наносила ущерб памятнику. А.Л. Бертье-Делагард (—),инженер, археолог, историк, нумизмат, выдающийся исследователь, который с 1887 года поселился в Ялте, обратил внимание на то, что в имении великого князя Александра Михайловича при постройке дворца (очевидно, дворца для детей, строительство которого было завершено в 1912 году) было открыто компактное размещение керамического брака, что свидетельствует о нахождении здесь керамических мастерских. К сожалению, это место не было точно обследовано[4,с.25].

В Государственном архиве АРК имеется документ, свидетельствующий о сооружении в 1899 году винного подвала в Ай-Тодоре подрядчиком Ильей Бибериди [12,ф.522,оп.4,д.2,л.3-5]. Предусматривались каменные кладки, углубление в грунт, что конечно вело к разрушению культурного слоя памятника. Великий князь чувствовал, конечно, что у него нет навыков систематического изучения археологического памятника, к тому же такого неординарного. Поэтому он обратился за помощью к специалистам. Нужно признать, что выбор его был удачен. Благодаря В.В. Латышеву, на материалы, полученные при раскопках, обращает внимание профессор М.И. Ростовцев. Михаил Иванович Ростовцев родился 29 октября 1870 г. в Житомире в семье учителя местной гимназии, а умер вдали от своей Родины в , (штат,), где он с 1925 по 1944 год преподавал в Йельском университете[16,с.43-83]. М.И. Ростовцев — выдающийся русский и американский историк, археолог и филолог-классик, специалист по экономической истории античности и по античному Причерноморью. Учился в и. Преподавал в, Петербургском университете (профессор древней истории и классической филологии), . Занимался изучением античной живописи в боспорских склепах в городе. В 1898 году молодой ученый вернулся из заграничной стажировки и начал активную работу в Классическом отделении императорского Русского археологического общества. Уже в феврале 1900 Ростовцев сделал обстоятельный доклад на заседании Классического отделения о раскопках в Ай-Тодоре великого князя Александра Михайловича. Доклад этот был в скором времени опубликован в виде статьи «Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская крепость»[30]. Эта работа положила начало многолетним исследованиям этого городища, отождествленного Ростовцевым с древним Хараксом.Раскопки завершились в 1911 году, за это время были обнаружены две крепостные стены с башнями и воротами, пост бенефициариев, святилище, резервуар для воды, жилые здания. Кроме того, были найдены различные объекты — римские бронзовые фибулы, обломки мраморной скульптуры, геммы, монеты, а также многочисленные керамические изделия. Опираясь на находки, сделанные в результате многолетних  исследований Ай-Тодорского поселения, Ростовцев уже в эти годы развил свою концепцию характера римского присутствия на берегах Черного моря (в частности в Херсонесе), выдвинув гипотезу о двух волнах римской оккупации Таврического полуострова и о системе постов бенефициариев на землях херсонесского государства. М.И. Ростовцев отмечал случайный характер раскопок, который создавал трудности при систематизации материалов. Видимо к 1911 году князь потерял к раскопкам интерес, хотя  в 1907 году здесь было открыто  святилище фракийских богов, найдены уникальные рельефы и эпиграфические памятники. М.И. Ростовцев вновь обращается к материалам городища и говорит о том, что недооценивал найденного и считает, что здесь была не просто крепость, а римский город[29,31]. Позднее в 1914 году он даже приобрел часть земли в имении Ласпи у Ай-Тодорского маяка и в 1914-1916 гг. сам руководил раскопками в Хараксе, но материалы его исследований остались практически неопубликованными[21].

 

C полным текстом статьи можно будет ознакомиться в журнале "Крымский архив", который выйдет из печати в октябре 2014 г.